|
Э.Паперная
И.Бабель
В глубине двора, распираемого пронзительными запахами
лука, мочи, пота и обреченности, полуслепая бабушка Этка
колдовала над сереньким козленком. Багровое лицо ее, заросшее
диким мясом и седой щетиной, хищно склонялось над лунными
зрачками, негнущиеся распухшие пальцы шарили под замшелым
брюхом, ища вымя.
"Дурочка, - страстно бормотала Этка, - куда ты спрятала
остальные титьки, рахуба несчастная?" Розовые глаза козленка
застенчиво мигали.
"Молодой человек, - строго сказала мне Этка, - знайте, что
если бог захочет, так выстрелит и веник. Пусть они мне продали
не козу, а козлика, все равно я его люблю, как свое дитя
люблю!"
Прошел месяц. Весна текла над нашим двором, как розовая
улыбка. В ликующих лучах малинового заката навстречу мне
сверкнули перламутровые бельма старой Этки. Она несла в грязном
переднике козлиные рога и ножки и скорбно трясла седой головой.
"Молодой человек! - крикнула она страстно рыдающим хриплым
голосом. - Я вас спрашиваю, где бог? Где этот старый паскудник?
Я вырву ему бороду! Зачем он наплодил волков, хвороба на них!
Они съели моего козленка, мое сердце, мою радость: он убежал в
лес, как дурачок, а они напали на него, что это просто ужас!"
Я молча отошел в сторону, давая излиться этому гейзеру скорби.
|